В благочестивой семье Василия и Марии Салтыковых, крестьян деревни Медведево Пошехон­ского уезда Ярославской губернии, 14 (27) апреля 1826 года родилась девочка, названная при святом крещении Александрой.
Отец ее, бывший крепостной крестьянин Васи­лий Салтыков, отдал все свои сбережения, накоп­ленные тяжелым трудом всей жизни, на выкуп своей семьи на волю и вскоре умер. Вдова осталась в крайней бедности с четырьмя детьми на руках, младшей из которых была шестилетняя Александра.
Уже в эти младенческие годы девочка отлича­лась необычайной кротостью, тихостью и стремлени­ем к молитве и выучилась читать Псалтирь.
В 1834 году она была увезена своей родной сестрой в Петербург, но через шесть лет, в 1840 году, возвратилась к матери. Господь, види­мо, спасал свою избранницу от суеты и соблазнов большого города. В тиши родного дома Александра видела в своей матери пример христианского благо­честия и усиленных слезных молитв, благотворно влиявший на ее юное и чистое сердце, и сама стре­милась к молитвенным подвигам.

Первым духовным наставником юной подвижницы стал старец Адриан Югский.
Иеромонах Адриан, в святом крещении Андрей, родился в 1800 году в семье диакона села Семе­новского Пошехонского уезда Ярославской губернии. Духом благочестия и любовию к молитве проникался он с малых лет. Родители отдали Андрея сначала в духовное училище, а затем в семинарию.
Однако учеба не удовлетворяла его, и он, оставив семина­рию, на двадцатом году жизни пришел в Адрианов монастырь. Здесь в 1826 году он принял постриг с именем Адриана в честь преподобномученика Ад­риана, Пошехонского чудотворца.
К о. Адриану приходили за советами многие, стре­мившиеся к богоугодной жизни, и он никому не отказывал в духовном руководстве. Около старца по­стоянно были женщины, отличавшиеся и крепкой верой, и пламенной молитвой, и строгим подвигом поста, и чистой любовью к своим ближним; это так называемые старшие сестры. Предавшись полно­стью его руководству, за

В феврале 1851 года иеромонаха Адриана не­ожиданно перевели в Югскую Дорофееву пустынь Рыбинского уезда Ярославской губернии, и старец указал сестрам новое место жительства: город Моло­га. И как не страшила их мысль покинуть родные места, они подчинились воле о. Адриана и переехали в незнакомый им город.
В Мологе, вблизи Воскресенской церкви в Заречье, сестры нашли себе большой деревянный флигель, где заново завели хозяйство по примеру пошехонского.
В январе 1852 года некоторые сестры просили у старца благословения на утверждение своей общи­ны. Но старец ответил: - Прежде надобно избрать духовную мать. Для девиц, как для птиц, клеточек в городе

Новым духовником сестер стал отец Петр Томаницкий - заштатный священник, несший подвиг юродства ради Христа. Господь ниспослал ему благодатный дар прозрения тайн будущего и челове­ческих сердец. Люди разных званий и состояний приходили к о. Петру в основном с житейскими заботами и скор­бями, он же старался вводить их в духовное служе­ние Богу. Ему самому пришлось выстрадать много горя, лишений и тяжких обид, которые он безропот­но переносил, и за все благодарил Господа.
Старец благословил об­щину переселиться в Углич. Много горя приходилось переносить им. Полицейские сочли общину за раскольничье сборище, неоднократно устраивали сестрам проверки пас­портов, а тех, у кого по каким-либо причинам их не было, брали под арест и отправляли по этапу на прежнее место жительства. На жалобы сестер о. Петр отвечал, что надобно благо­душно терпеть подобные невзгоды. Когда же поли­цейские пытались отправить сестер в ближайшую обитель, то батюшка говорил:
- У вас будет свой монастырь.

В 1858 году, по благословению о. Петра, все угличские сестры, в том числе и Александра, посту­пили во вновь устроенный Рыбинский Софийский монастырь, где Александра Салтыкова была пострижена в монашество с именем Досифеи.
Промысл Божий допус­тил ей видеть своими очами, как чудно со­зидался Рыбинский монастырь, для того, чтобы она непоколебимо убедилась в помощи Божией при со­здании впоследствии Вышневолоцкой Казанской обители. Когда Александра приходила к о. Петру незадолго до его смерти, он предсказывал ей высокое служение и прикровенно научал, как нужно обращаться с сест­рами: «Ты - начальница, и ребятишек-то не обижай».
Указывая Александре на Рыбинскую оби­тель как на образец будущего монастыря, говорил: «Теперь у вас монастырь, и живите так, что­бы слышно было о вас и чтобы были святыми; а если согрешите, так и в ад».
Вскоре чудные намеки прозорливого старца начали сбываться, и вместе с тем все более и более станови­лось ясным, что новый монастырь будет близ Вышнего Волочка у часовни Казанской иконы Божией Матери.

В конце XVI столетия город Вышний Волочек был Николаевским Вышневолоцким посадом, насе­ленным ямщиками.
В нем было два деревянных хра­ма, в одном из храмов хранилась местная святыня - список с чудотворной явленной Казанской иконы, выполненный по желанию благочестивых жителей посада.
В 1724 году оба храма сгорели, но Казан­ская икона чудом осталась невредимой; тогда в честь нее была построена трехпрестольная деревянная церковь во имя Казанской иконы Пресвятой Богороди­цы.
Но в 1742 году новым пожаром были уничтоже­ны многие

дома и строения Николаевского посада. Сгорела дотла и Казанская церковь, но чудотворной иконы Богоматери нигде не могли найти. Одни жи­тели думали, что она погибла в огне, другие - что она кем-нибудь похищена. Вместо сгоревшей церкви стали строить новую, и опять в честь почитаемой Казанской иконы Божией Матери, о которой все очень горевали.
Время текло, однако скорбь и уныние не умень­шались, и не ослабевала в душах избранных вера в чудодейственную силу Владычицы мира, не прекра­щались молитвы к Ней, а слезы покаяния и сокру­шения увеличились.
И вот совершенно неожиданно святая икона явилась в двух верстах от погоста, в безлюдном и диком месте, на пне близ трех ключей.
После первых радостных минут начались споры: внести ее в посад и поставить в новостроящемся храме или оставить там, где она сама избрала место для своего явления и пребывания.

В результате пе­ренесли ее в новую церковь, но недолго пребывала там икона: через два дня она опять исчезла.
И опять ее нашли на том же месте, что и прошлый раз. Вто­рично переносить икону в посад не решились, и жители постановили оставить святую икону на месте ее явления, устроив для нее часовню, и нанять на­дежного благоговейного сторожа для охраны и со­блюдения в ней порядка и чистоты.
В прославление явленной иконы в Волочке был устроен величественный каменный Казанский собор, в главном иконостасе которого, по левую сторону от царских врат, находилась местная Казанс­кая икона, копия с чудотворного образа, по­ставленного в часовне. Сама часовня была деревянная и существовала в таком виде до 1848 года.

В холер­ные 1831 и 1848 годы Казанская икона Божией Матери явно проявила свое заступничество. Когда жители города в страхе и отчаянии не знали, где обрести себе помощь и избавление, икону переноси­ли из часовни в город и даже обносили вокруг него. Всякий раз после этого болезнь ослабевала и, наконец, совсем прекращалась.
В честь этих событий жители Вышнего Волочка по­строили новую каменную часовню, более вместительную, в форме круга с высокой колоннадой, на возвышенном месте, к северу от ранее устроенной деревянной, которая была освящена в 1852 году. Сюда стекалось множество богомольцев и не только из Вышнего Волочка и окрестных селений уезда, но и из Старицы, Зубцова, Ржева и Осташко­ва и их уездов.

А в 1854 году жители Волочка, в ознаменование своей благодарности к чудесной по­мощи Царицы Небесной, подали прошение Владыке Гавриилу(Розанову) позволить им вносить чудо­творную икону в соборный храм Волочка. Владыка разрешил, и, начиная с 1 августа 1855 года, святая икона ежегодно вносилась в город и пребывала в нем около месяца, посещая дома всех жителей без исключения.
В 1875-1876 годах, когда существовал уже Ка­занский монастырь, к каменной часовне с восточной стороны был пристроен алтарь со Святым Престо­лом, а с западной - устроена кирпичная колокольня.
Здесь, в прекрасном киоте, впоследствии установленном по левую

сторону от Царских врат, на предалтарном возвышении и нахо­дилась Казанская святыня. К ней вели ступени, огражденные решеткой из бронзированного железа. А пока часовня перестраивалась в церковь, святая икона была перенесена в городской собор.
Еще в 1835 году со стороны Вышневолоцкой мещанки Акулины Филипповой была сделана первая попытка устроить на месте часовни женский монастырь, но епархиальное начальство ей отказало. Видно, не пришел еще час воли Божией.
И вот в 1866 году Сама Царица Небесная призвала придти сюда благочестивых подвижниц из Рыбинска во главе с будущей игуменией Досифеей.
После восьмилетнего неотлучного проживания в Рыбинском монастыре, в 1866 году, Александра получила благословение съездить на богомолье с по­сетившими ее хорошими знакомыми Марией Ива­новной Ивановой (будущая игумения Исидора) и Марией Ивановной Коротковой (будущая казна­чея Макария).

Сестры дали ему по гривеннику, и он велел за­вязать их в платок на шее. Затем блаженный Ива­нушка нарисовал до 30 рисунков церквей и отдал путницам. Они наняли лошадей и поехали в часов­ню, там направились они на «дальний ключик» (колодезь), чтобы помолиться.
Шли путницы аллеями и чувствовали прекрасное благоухание. Но когда они вошли в каменную часовню, где обычно стояла чу­дотворная святая икона, страх напал на них: такое сокровище и в таком небрежении! И нет здесь славословия Богоматери!

После посещения Вышнего Волочка послушни­ца Александра со спутницами отправилась в Гефсиманский скит при Троице-Сергиевой лавре. Сюда только один раз в году, на праздник 17 августа, от­крывался доступ для женщин, и почти ежегодно в этот день приезжал основатель скита Митропо­лит Московский Филарет (Дроздов, †1867). В скиту подвизался тогда старец Варнава, в то время еще послушник Василий (Меркулов, †l906), на которого старцами схимонахами в его 30 лет был возложен подвиг старчества. Уже тогда он был известен у богомольцев, приходив­ших за сотни верст из своих родных мест и с терпением ожидавших его благословения и духовной беседы.

Александра рассказала ему, что были они у Казанской иконы и как бы хорошо быть там монастырю. Старец посоветовал им обра­титься к Владыке Филарету. Святитель внимательно выслушал богомольцев и, подумав, сказал: «Доброе дело! Божие благословение с вами!» Это было 18, августа 1866 года.
После скитского праздника путешественницы отправились в Углич к о. Петру. Мария Ивановна Короткова, бывшая тог­да еще в супружестве, стала просить у батюшки благословения поступить в Рыбинский монастырь, на что о. Петр строго ответил:
- Дом строй с церковью.
- Да где же? - с испугом спросила она.
- Да где вы были, у Казанской, в Вышнем Волочке, - и добавил, чтобы начинала строить «хоть в часовне».

Путницы показали о. Петру рисунки, которые делал блаженный Иванушка около дома купчихи А.Е. Гагариной в Вышнем Волочке. Старец подтвер­дил своими примерами предсказание о будущей оби­тели.
Однажды он дал сестрам железный костыль в виде маленького игуменского посоха и велел подер­жать его в Волге. Матушка впоследствии писала: «Когда положили его в воду, то столько ма­леньких рыбок приплыло к этому железному костыльку, и как бы клевали его; и не было числа множеству рыб». В другой раз о. Петр по­слал послушницу Александру и Марию Короткову в кузницу с железным посохом, велел раскалить его и сказал: «Живите там, будет монастырь!»

Эти символы мудрого старца давали разуметь, что желающих придти в новый монастырь будет ве­ликое множество, лишь бы начальницы были крепки и непоколебимы в вере, благочестии и в управлении обителью, и что умы и сердца этих начальниц дол­жны быть проникнуты пламенной любовью к Богу и к поступившим под их руководство.
Вскоре старец Варнава сказал Досифее:
- Ты теперь не Рыбинская монахиня, а игумения Казанского монастыря.
И после ее долгого сопротивления добавил:
- Вот тебе по­слушание - купить землю ради Царицы Небесной, а тут - Ея святая воля... Если ты не позаботишься, то Матерь Божия накажет.
И именно в это время, по Божию Промыслу, Вышневолоцкая Дума занималась продажей пустопо­рожней земли, лежащей близ города, в том числе и около часовни с чудотворной Казанской иконой. Вот эту-то землю и нужно было купить. Секретарь Ду­мы предложил м. Досифее обратиться к князю А. С. Путятину, который был уездным предводи­телем дворянства и отличался благочестием. Узнав, что на создание монастыря есть благословение бого­угодных старцев, князь сказал:
- Я готов послужить Царице Небесной. Она исцелила сына моего, когда он четыре года был без ума, и все доктора отказались.
И князь сделал все необходимое, чтобы приоб­рести землю для будущей обители.
Когда м. Досифее нужно было срочно оплатить землю, а она не могла найти человека, обещавшего внести необходимую сумму, то ее усердные молитвы к Божией Матери были услышаны. В тонком сне видела м. Досифея, будто бы ее келейка стоит на чистом поле, там, где теперь находится монастырь, а от города Волочка несется такая буря, что всю землю застилает, как сено, и все ближе и ближе приближается к матушкиной келейке. Она с минуты на минуту ждет, что ее хижинки опрокинется; стоит на коленях, мо­лится и ожидает конца. И вдруг видит: несет­ся по воздуху на золотом столбике образ Казанской Божией Матери и останавливается прямо против ее окошечка. Матушка обрадова­лась, и видение исчезло.
Проснувшись, матушка просила Царицу Небесную помочь. И как будто кто-то услышала: «Поди к Матроне Ивановне и попроси у нее». И действительно, Матрона Ива­новна Анисимова, которая когда-то сама хотела посе­литься у часовни, сразу дала необходимые тысячу рублей. Земля была куплена. Однако городские вла­сти грозились отобрать ее, если через три года она не будет застроена.

Приехала м. Досифея в Вышний Волочек, будучи монахиней Рыбинского Софийского монастыря, 1 января 1871 года. Вскоре к ней начали приходить первые сестры. Сколько она их ни отговаривала, объясняя, что еще неизвестно, будет ли утверждена община, что капитала нет никакого, бед­ность и лишение во всем самом необходимом, но это их не пугало, они обещали все терпеть. Так собра­лось около тридцати сестер.
Первоначальная их жизнь в новой обители была очень тяжелой. Церковное правило исполняли по монастырскому уставу, молясь, в основном, по ночам, потому что боялись нападения разбойников. При чтении светили лампадкой, так как свечей не было. Иногда сестры просили матушку купить в часовне огарочков, чтобы посветлее было, на что матушка с горькими слезами отвечала:

- А у преподобного Сергия так с лучиной служили, а мы еще с лампадочкой.
С одиннадцати часов вечера начинали утреню и продолжали службу до четырех утра. От продолжи­тельных бдений и всевозможных лишений некоторые сестры крайне изнемогали, а подчас и унывали. В таких случаях матушка всячески старалась поддер­жать их:
- Вспомните, сестры, ведь вы пришли не на покой, а на страдание! Если мы будем спать, а не заботиться о спасении душ своих, то кто же за нас будет умолять Господа без нас самих?
Расплачутся все горько и опять начнут читать акафист к Царице Небесной «Утоли моя печали», перед копией чудотворной Казанской иконы Бо­жией Матери из часовни. К ним тогда не только люди, но и птицы не залетали. Однажды только уви­дели они голубочка - какая была радость!
Иногда матушка сжалится над сестрами и под утро отпустит отдохнуть, а самой не до сна при мысли, что день наступает, а нечем их накормить.
«Однажды, - рассказывала м. Досифея, - дожда­лись до четырех часов утра; я отпустила се­стер уснуть, а сама - скорбеть: знаю, что у нас ничего нет. В пять часов пошла я в часов­ню, взяла свечку на последние три копейки, а сама упала пред Царицей Небесной и в скорби своей так плакала, что забыла молитвы к Царице Небесной и только говорила Ей, как матери родной:
- Матушка! Ты видишь всю мою скорбь и болезнь сердца, видишь, что теперь у нас ни муки, ни круп, ни соли, ни маслица деревянно­го; а сестер я набрала много; и что же мы будем делать? Кормилица моя! Помоги мне, грешной!
- Матушка, Царица Небесная! Утешь Ты меня малодушную; я изнемогаю. Да и слухи приходят, что тут не будет монастыря. Ма­мушка! Ты все видишь, видишь, как уехал староста в Питер, чтобы нарушить наше прошение в Св. Синоде, Кормилица Ты моя! Заступница! Покажи свое милосердие, поддер­жи мою веру!».

Действительно, в это время в Волочке распусти­лись слухи, что высшее начальство не дозволит строить монастырь близ часовни.
«И вдруг входит женщина в капоре и мо­лится Царице Небесной, а я, грешная, вслух го­ворю:
- Матушка, Царица Небесная! Если угодно Тебе, чтобы тут была обитель и Тебя бы сла­вили мы, убогие сироты, то поддержи меня; положи на сердце этой купчихе, чтобы сотво­рила она милость со мной; тогда я приму, как от Тебя Самой, благословение и буду на­деяться.
И лежу я и горько плачу. Купчиха прило­жилась к иконе, отошла за аналои, наклонилась и дает мне в руку бумажку. Не посмотрев, опустила я ее в карман.
В то время как большая часть мужского населе­ния Волочка противилась устройству обители, среди женщин было немало желавших этого. Одни поддер­живали открыто, другие старались помогать тайно: через купчиху Гагарину на благословение и по­мощь начинать монастырь были переданы сереб­ряный вызолоченный крест с частицами святых мощей Трифона, Вонифатия и Нифонта (вышнево­лоцкой помещицей Федоровой), Нерукотворенный Образ Спасителя (вышневолоцкой купчихой Понома­ревой). Некоторые давали хоть немного денег на начало святого дела.

«После неожиданного получения поданной неизвестной купчихой бумажки я с радостью приложилась к чудотворной иконе и пошла из часовни. Остановил меня старичок сторож Гри­горий и говорит: «Матушка, ты письмо оставила». – «Нет, я не оставляла никакого письма».
Беру письмо и боюсь, что тут написано: распечатала при старичке, а там три рубля, и просит кто-то помолиться о болящей Евдокии. И как я обрадовалась! Помолилась Царице Не­бесной, а дорогой думаю: как я теперь богата! Вынула из кармана бумажку, которую мне в руку сунула купчиха, - бумажка рублевая. Слава Богу. Теперь четыре рубля, тогда как в доме не было ни копейки. Матушка все рассказала сестрам и пригласила их к благодарственной молитве Царице Небесной не столько за Ее ви­димую помощь в их нищете, сколько за то, что Она этою помощью удостоверила, что обитель будет и что это Ей угодно. Послали се­стру в город; привезла мучки ржаной, крупиц овсяных, и соли, и маслица деревянного, - все на четыре рубля, и сахарку. Слава Богу! Как радовались!»
«На другой день пришла из города Марфа Федоровна Желагина (впоследствии монахиня Мария), принесла 15 рублей и говорит: «Я продала перину да и подумала о вас: есть ли у вас, что поесть».
В тот же день пришла старушка из дерев­ни Савино и также дала 15 рублей. Слава Богу! Теперь всего купим к Рождеству Христову! На другой день заехал из Мологи мой ближний родственник и привез на двух лошадях прови­зии и еще дал на нужды сто рублей».
Между тем под руководством князя А.С. Путятина было возведено несколько отдельных корпусов. 28 августа 1870 года князь обратился к архиепископу Тверскому и Кашинскому Филофею с прошением устроить при часовне с чудотворной Казанской иконой Божией Матери на подаренной им земле женскую общину на 24 сестры с бесплатной больницей на 8 кроватей для бедных. Затем, 11 февраля 1871 года, князь ходатайствовал утвердить начальницей общины монахиню Софийского Рыбинского монастыря Досифею.
При рассмотрении ходатайства князя А. С. Пу­тятина об открытии общины Тверское епархиальное начальство стало выяснять, нет ли этому препятст­вий. Отзывы на его запрос были не в пользу сестер.
Причт Вышневолоцкого Собора и староста ку­пец В. А. Проскуряков высказали свое несогласие, боясь, что чудотворная Казанская икона отойдет об­щине, о чем и не помышляли ни матушка, ни сест­ры. Городское общество тоже не желало открытия общины, боясь потерять часовню, которая была ук­рашена усердными их подаяниями. Духовенство же других городских церквей не имело возражений.
Несмотря на сопротивление, Тверское епархи­альное начальство подало ходатайство в Св. Синод о разрешении на учреждение общины из 24 сестер и при ней больницы для бедных. Но дело не про­двигалось, и князь Путятин написал всеподданней­шее письмо Государыне Императрице Марии Александровне. Накануне празднования Казанской иконы м. Досифея с сестрами всю ночь усердно молилась Царице Небесной.

Их молитвы были услы­шаны, и известие об утверждении общины было получено в день праздника, 8 июля 1872 года. Мона­хиня Досифея была назначена настоятельницей, община же была подчинена надзору благочинного монастырей Новоторжского архимандрита Анто­ния.
Для исповеди м. Досифея и ее сестры должны были обращаться к настоятелю Николо-Столпенской пустыни, находившейся в восьми километрах от Казанской обители На момент утверждения Св. Синодом община располагала участком земли близ часовни длиной 146 м и шириной 110 м, обнесенным деревянным забором.

Внутри ограды находилось двухэтажное с каменным первым этажом здание, восточная часть которого была приготовлена для церкви, а в запад­ной части помещалась больница. В здании распола­галось десять келий. К этому зданию пристраивалась колокольня. Во втором двухэтажном доме размеща­лись трапезная, кухня, просфорная и кельи, еще два одноэтажных деревянных дома были построены для проживания сестер. Имелись также баня, погреб и сарай с конюшней. Но кроме участка близ ча­совни общине также принадлежали 310 десятин зем­ли в Вышневолоцком и 78 десятин в Валдайском уездах, пожертвованные князем Путятиным и купцом Абакумовым, а также девять участков земли в горо­де Вышнем Волочке, подаренных мещанином Тормаковым.

Еще в 1871 году для общины была начата по­стройка первой домовой теплой церкви, внизу камен­ной, а вверху деревянной, которая соединялась с келиями настоятельницы и больных сестер. В ней был один престол в честь Казанской иконы Бо­жией Матери.
Через два года епископ Тверской Фи­лофей благословил строить каменный храм. Средств на это у матушки не было.
Будучи в Москве, матушка Досифея зашла отдохнуть к благочестивой купчихе Евфимии. Та по­смотрела на ее весьма плохонькую одежду (тяжелую ветхую шубу и валенки) и прослезилась:
- Вот какие начальницы в провинции!
Затем радушно приняла матушку, расспросила о вновь устроенной общине и, узнав, что у них только одна домовая церковь, сказала:
- Что за монастырь, если нет отдельной церкви? У меня отложены на погребение де­сять тысяч, я вам дам их через год, а вы начинайте строить каменный храм. Хотя я знаю, что этих денег недоста­точно на постройку каменной церкви, но вы безотлагательно начинайте Матерь Божия Сама поможет! И чтобы никто не знал, чья жертва.
В начале 1877 года архиепископу Тверскому Алексею (Ржаницын, †1877) были поданы прошения от учредителя общины князя Путятина и от настоя­тельницы м. Досифеи о дозволении устроить камен­ный соборный храм во имя Казанской Божией Матери. Князь писал, что домовая церковь в праз­дничные дни не вмещает и половины стекающегося для поклонения Царице Небесной народа. И взял на себя ответственность предоставить план, разрез и фасад храма, а также изыскать средства на его построение.

Купчиха же Попова спросила матушку Досифею: «Что же ты все плачешь?» - и, узнав при­чину, велела приехать в Петербург за деньгами. И фундамент был закончен накануне праздника Казанской иконы Божией Матери, 21 октября 1878 года.
Вскоре Царица Небесная послала и других бла­годетелей, из которых особенно выделились двое: Ефрем Никифорович Сивохин из Петербурга и Григорий Германович Германов из Москвы. При их содействии постройка собора не прекращалась.
На оконченный снаружи Казанский собор 7 июля 1880 года были поставлены 19 крестов, по­жертвованные Е.Н. Сивохиным.
Затем все благодетели собра­лись в келию матушки и говорили:
- Вот мы здесь сидим; а богомолъцам-то и местечка нет; они за столько верст идут сюда и должны на дожде ноче­вать! Давайте строить странноприимную и го­стиную; да и трапеза нужна богомольцам.
Помолились Богу и начали строительство боль­шого каменного корпуса.
С течением времени Казанская община расши­рялась и возрастала в своем благоустройстве. К на­чалу 1881 года здесь в десяти корпусах проживало более 260 сестер. Также были устроены три корпуса для безвозмездной больницы, иконописной школы, коврового и башмачного заведений. Общине при­надлежало уже 505 десятин земли.

В апреле 1881 года м. Досифея обратилась к архиепископу Савве с прошением о переименова­нии общины в монастырь. Указом Св. Синода от 14 ноября того же года Вышневолоцкая Казанская община была переименована в общежительный жен­ский монастырь с возведением монахини Досифеи в сан игумении.
С каждым месяцем увеличивалось количество сестер обители, еще более осложняя денежные проблемы. Но в основном эти затруд­нения касались освящения великолепного собора.
7 августа приехал Владыка Савва и полюбовал­ся великолепием собора. Около пяти часов вечера при многочисленном стечении народа из города с крестным ходом была принесена чудотворная икона Казанской Божией Матери. На следующий день было совершено освящение храма.
На Божественной литургии сподобились причаститься Святых Таин игумения Досифея и храмоздатели: Е. Н. Сивохин с супругою, Г. Г. Германов с супругою и некото­рые другие. Это произвело на предстоявших в храме глубокое и благотворное впе­чатление.
За несколько лет существования монастыря число сестер увеличилось до 500. Из-за недостатка помещений сестрам приходилось жить крайне стес­ненно.

Для возведения новых жилых корпусов и других хозяйственных построек были приобретены ближайшие к монастырю участки земли. Еще при освящении собора м. Досифея просила Владыку о предоставлении им десятины болота для пруда. На новых участках, представлявших пустое болотистое место, были выполнены, под наблюдением казначеи Макарии, осушительные работы: выкопаны канавы, пруды и колодцы, сделаны насыпи, проведены проез­жие дороги для подвоза строительных материалов. Через несколько лет этих мест нельзя было узнать: было выстроено 14 жилых корпусов, мельница, об­ширный скотный двор и служебные постройки.

Вскоре после освящения Казанского собора Е. Н. Сивохин привез из Петербурга большой коло­кол весом 360 пудов (свыше пяти тонн). Е.Н. Сивохин устроил в Казанском монастыре превосходную колокольню и в ней - храм во имя прп. Ефрема Сирина и мц. Неонилы, соименных ему и его супруге, а внизу, под этой церковью - усыпальницу для себя и своей супруги.

Устройство больничного корпуса в обители со­ставляло последнюю предсмертную заботу Е.Н. Сивохина. Здесь предполагалось помещать больных из монашествующих и престарелых, неспособных по слабости сил к послушаниям. Освящение больницы совершилось 28 октября 1889 года.
Во второй половине мая 1883 года Вышнево­лоцкую обитель посетил Митрополит Санкт-Петер­бургский Исидор. Приняли его в покоях для приема благотворителей и высоких посетите­лей. В Казанском соборе Владыка совершил боже­ственную литургию с коленопреклоненным молением Царице Небесной и сказал, что и в столице немного таких храмов как по наружности, так и по внутрен­нему расположению и отделке. Затем он обозрел обитель вместе с м. Досифеей и Е. Н. Сивохиным.
Митрополит Исидор похвалил игумению за то, что в обители много ремесленных заведений и что все сестры трудятся.
Прошло пятнадцать лег с момента переезда м. Досифеи в Вышний Волочек. Под покровом Ка­занской иконы Божией Матери возникла сначала община, затем был утвержден монастырь. И вот, когда внешнее благоустроение было почти за­вершено, является в обители еще одна покровительница - чудотворная Андроникова икона Богоматери.

Греческая икона Божией Матери принадлежала некогда к домашним святыням Греческого Императо­ра Андроника III Палеолога и в честь него по­лучила название «Андроникова».
Святая икона писана, по преданию, евангелистом Лукой на дос­ке высотой 35 см и 25 см в ширину. Божия Матерь на ней изображена без Богомладенца. На правой стороне шеи Царицы Небесной, изображенной на иконе, виднелась рана с запекшей­ся кровью, истекшей чудесным образом при нанесении удара Ей икононенавистником. В голубом бар­хатном футляре внизу иконы хранился небольшой с белой костяной рукояткой нож, которым якобы и нанесена была рана святому изображению.

Император Андроник III в 1341 году пожер­твовал Греческую икону в обитель города Монемвасия.
В Монемвасии пребывала святая икона до нача­ла XIX столетия. В 1821 году греки восстали про­тив турецкого ига. Турки же, в ответ на это, опустошили Монемвасию, разграбили храмы и оби­тели, избили и изгнали жителей. В это ужасное вре­мя настоятель обители, епископ Агапий, оставив все врагам, спас только одно - святой образ Греческой Богоматери - и вместе с ним скрылся в городе Патрас. Здесь он передал икону на сохранение русскому генеральному консулу Ивану Николаевичу Власопуло, женатому на его родной племяннице Марии, и по смерти своей завещал святыню ему как свою собственность.
Иван Николаевич имел намерение поднести величайшую святыню Императору Николаю I, но не смог или не успел это осуществить. Сын его, Александр Иванович Власопуло, исполняя желание отца, в 1839 году послал икону из Афин со своим поверенным Телемаком Врето к Хер­сонскому и Таврическому архиепископу Гавриилу (Розанову) с письмом на Высочайшее имя, а архиепи­скоп препроводил святы­ню к Императору Николаю.

Иван Николаевич имел намерение поднести величайшую святыню Императору Николаю I, но не смог или не успел это осуществить. Сын его, Александр Иванович Власопуло, исполняя желание отца, в 1839 году послал икону из Афин со своим поверенным Телемаком Врето к Хер­сонскому и Таврическому архиепископу Гавриилу (Розанову) с письмом на Высочайшее имя, а архиепи­скоп препроводил святы­ню к Императору Николаю.
Государь приказал внести Греческую икону в число замечательнейших по древности икон большой церкви Зимнего дворца, в котором Андроникова ико­на Божией Матери пребывала почти тридцать лет, до 12 мая 1868 года.
За эти годы дела и мысли дарителя иконы Александра Власопуло совершенно изменились. В 1866 году он осмелился подать прошение на Вы­сочайшее имя о получении от Государя Императора Александра Николаевича 25 тысяч рублей за подне­сенную им икону Богоматери Андрониковой или же о возвращении ему самого образа. В сентябре того же года он, предвидя близкую свою несостоятель­ность, оформил декларацию но передаче своих прав на эту икону жене Серафиме Леонидовне Вла­сопуло.

Вскоре Александру Власопуло через Министра Двора было объявлено, что Государь Император, «имея в виду признанную уже неоснователь­ность домогательства его, Власопуло, о тако­вом вознаграждении, повелеть изволил означенную икону возвратить ему». По неизве­стным причинам, ни сам Власопуло, ни супруга его не воспользовались тотчас этим решением и не взя­ли уже им принадлежащей Андрониковой иконы из Зимнего дворца.
Прошло около года, и 6 июля 1867 года жена Власопуло, Серафима Леонидовна, не имея в сво­их руках самой иконы, уступает все свои права на нее нее коллежскому асессору Михаилу Андреевичу Федорову, нанятому ею для ведения дел по несосто­ятельности мужа. Вскоре после этого в Санкт-Петер­бургских Сенатских Ведомостях было напечатано объявление о несостоятельности должника А. Вла­сопуло.
Таким образом Федоров сделался законным обладателем древней досточтимой святыни. Но и он почему-то не воспользовался своим правом. Как будто все они боялись приблизиться к Зимнему дворцу за древней царственной святыней, о которой торговались и с которой совершали свои домашние сделки.

После 30-летнего пребывания в Зимнем дворце Андроникова икона Божией Матери в 1868 году была перенесена в любимый храм Петра I, Троиц­кий собор, что на Петербургской стороне.
Однако 16 апреля 1877 года перед началом звона ко всенощной М. А. Федоров в присутствии судебного и полицейского приставов взял Греческую святыню из Троицкого собора, только что обновленного с помощью Царицы Небесной царским щедротами, и принес в свою убогую квартиру.
Став обладателем столь древней и великой свя­тыни, М.А. Федоров не знал, что с ней и делать. Он обращался и к Высочайшим особам, и к Мит­рополитам Киевскому и Московскому, и к Обер-Прокурору Св.

Синода, и к Министрам, и к Градона­чальникам Санкт-Петербургским, и к Председателю Комиссии по построению храма Спасителя в Моск­ве, и к старосте большого Московского Успенского собора, и даже к раскольникам; всем он готов был или поднести в дар, или уступить свою святыню с определенными условиями, но везде находил только отказ.
Ни одно наме­рение М.А. Федорова не благословляла Сама Цари­ца Небесная, которая в одном из драгоценнейших Своих образов находилась у него в «затворе». Божия Матерь зримо проявляла гнев Свой. Бедность и нищета все более и более стесняли как самого М.А. Федорова, так и его семью. Мать его, старуш­ка 80-ти лет, изнуренная голодом и холодом, сконча­лась в больнице. Сам он не находил ни службы, ни частных работ для пропитания себя и своего семей­ства.
Наконец, в начале 1885 года М.А.Федоров познакомился с почетным гражданином Санкт-Петер­бурга, купцом 1-ой гильдии Ефремом Никифорови­чем Сивохиным и предложил ему приобрести святую икону.
В марте 1885 года приехала к Е. Н. Сивохину казначея м. Макария из Вышневолоцкого Казан­ского монастыря. Он сказал ей:
- Вот бы вам древнюю икону Царицы Небесной, которая у Федорова стоит; святая икона писана евангелистом Лукою. Риза даже с нее заложена. Поезжайте на Васильевский остров с женой моей и посмотрите ее.
Приехали казначея и Неонила Афанасьевна Сивохина в дом Федорова и увидели, что святая ико­на стоит между дверями на полке. Матушка упала перед ней и горько плакала о том, что такая святы­ня находится без всякого уважения и славословия Божия, и со слезами просила М. А. Федорова, чтобы он отдал икону Божией Матери к ним в монастырь. Тот же сказал: Вот как угодно будет Матери Божией; я у вас побываю.
И, действительно, приехал, но просил невоз­можного: принять его с женой в монастырь. Тем дело и кончилось.
В марте 1885 года Е. Н. Сивохин срочно вы­звал м. Макарию в Петербург. Когда казначея при­ехала, он сказал, что желает выкупить икону Владычицы у М.А.Федорова и пожертвовать ее в монастырь. Матушка упала к нему в ноги и просила его сотворить такую великую милость:
- Она, Заступница, все терпела и как бы выжидала, где Ей избрать место для Себя после того, как Федоров взял Ее из собора.
В это время вошел Федоров, поставил святыню на стол и просил заплатить за нее деньги, так как его семья в крайней бедности. Сивохин отдал ему 17 тысяч рублей.
А м. Макария стала коленопрекло­ненно просить Божию Матерь придти к ним в юную обитель и принять их под Свой Божественный По­кров.
Первый день мая 1885 года надолго запомнился жителям Вышнего Волочка и его окрестностей. Мол­ва о предстоящем радостном событии собрала с раз­ных сторон многотысячную массу богомольцев. Так живо было еще, по милости Божией, в православном русском народе религиозно-набожное чувство.
В монастырском соборе встретил икону Высокопреосвященнеиший Савва, благословил поставить ее на аналое, посреди собора.
Вслед за произнесением проповеди Преосвя­щенный совершил перед иконою Божией Мате­ри чтение акафиста и возглашение многолетия. В 6 часов вечера началась всенощная с литией и величанием празднику Вознесения Господня и Божи­ей Матери. Помазание богомольцев освященным еле­ем продолжалось едва ли не до полуночи, так много было молящихся.
На следующий день, едва взошло солнце, мона­стырь был окружен со всех сторон народом. Около 6 часов открылись ворота, и толпа богомольцев, как сильная волна, хлынула во двор. Обширный собор­ный храм не смог вместить всех поклонников.
В 9 часов начался благовест к поздней литур­гии, по окончании которой был отслужен благодар­ственный Господу Богу молебен за дарованную обители великую и многоценную святыню.
По окончании торжества сретения святой иконы Греческой Андрониковой матушка игумения просила досточтимого архипастыря Савву ходатай­ствовать перед Св. Синодом о разрешении ежегодно праздновать в 1-й день мая перенесение этой святой иконы из Санкт-Петербурга в Вышневолоцкий мо­настырь. Разрешение было получено, и 1 мая 1886 года в Казанский монастырь стеклось множе­ство богомольцев, а из Санкт-Петербурга и Москвы прибыли благотворители.

Многим хотелось, чтобы день перенесения Андроникой иконы праздновался столь же торжественно, как и в 1885 году. Такое торжество могло иметь благотворное вли­яние на всех истинно верующих. Дух мира и любви, дух христианского единения и общения должен царить в сердцах жителей Волочка и живущих в Ка­занской обители. По получении разрешения Св. Синода 1 мая 1887 года в первый раз совершил­ся крестный ход при бесчисленном множестве бого­мольцев не только из Вышнего Волочка, но и из других городов и селений. Установленное празднова­ние совершалось ежегодно, вплоть до закрытия оби­тели.
Со смертью в 1889 году главного благотворителя монастыря Е. Н. Сивохина и с окончанием на следующий год строительства больницы - последней его заботы, обитель предстала в полном своем внешнем благолепии.Приблизи­тельно в это же время монастырь принял впервые отца Иоанна Кронштадтского. Батюшка был призван сюда Самой Царицей Небесной через Ее Андроников чудотворный образ. Как известно, о. Иоанн помогал очень многим монастырям и цер­квям разных епархий, но его особенная привязан­ность к Казанской обители объясняется еще и тем, что батюшка очень почитал Греческую Андронико­ву святыню и в каждый свой приезд с умилением сердца молился перед ней.

Его приезды в монастырь имели большое значение для духовного роста сестер обители и жителей Вышнего Волочка. Сестры обители старались восприять каждое батюшкино слово, ибо знали, какой силы молитвенника послала им Пресвя­тая Богородица.
Но не только духовным пастырем был батюшка Иоанн Кронштадтский в Казанской обители, он ока­зывал ей неоценимую материальную поддержку. Осо­бенно же увеличил свои приношения о. Иоанн, когда строился храм в честь чудотворной Андрониковой иконы Божией Матери на месте Боголюбской домовой церкви. По молитвам батюшки на устроение этой церкви притекали в обитель средства и от многих других жертвователей. В 1897 году, при участии самого батюшки Иоанна состоялась его закладка, а через четыре года храм был освящен.
При строительстве Андроникова храма была сохранена усыпальница, устроенная под Боголюбской домовой церковью. Здесь была захоронена схимонахиня Пелагия, а позднее - казначея Макария и игумения Досифея.

Царица Небесная стала привлекать в обитель к Своему образу множество богомольцев и не только из простого народа, но и из среднего и из высшего сословий.
Ее посетили некоторые Высочайшие осо­бы Царствующего Дома и первенствующие Иерархи русской церкви. Через два месяца, как Царственная Андроникова икона была перенесена в Казанскую обитель, 1 июля 1885 года приезжал к ней Великий Князь Владимир Александрович.
Из Казанской часовни он прошел в монастырский соборный храм и был встречен священником с крестом и святой водой, подошел к чудотворному древнему Греческому Ан­дроникову образу Божией Матери, помолился на
коленях, приложился к божественному лику Богома­тери и благоговейно принял

поднесенную ему копию с этой святой иконы, писанную сестрами в ико­нописной монастырской мастерской.
Посетив затем келию м. Досифеи, Великий Князь беседовал с ней и, прощаясь, выразил
благожелание, чтобы в следующие десять лет монастырь распространился до самого города Волочка.
Через 20 лет после своего основания Вышневолоцкая Казанская женская оби­тель по своему прекрасным храмам и другим и зданиям, по великому числу инокинь и послушниц уподоблялась величественной лавре. От нее полу­чили начало и ею поддерживались еще три киновии: Спировская, Кашаровская и «Пятница-Бор».
Под покровом Царицы Небесной в монастыр­ском приюте многие девочки обрели свой второй, а некоторые и единственный, родной дом, здесь же они получали духовное воспитание и обучались се­страми грамоте, пению, игре на скрипке и различ­ным ремеслам.
Одевались девочки одинаково: в будние дни - в серые, а в воскресные - в

коричне­вые платья с белым передником. При монастыре имелась также школа грамоты, преобразованная в 1914 году в церковно-приходскую школу.
Церковный хор монастыря насчитывал более ста сестер. На территории обители находился так называемый певческий сад, где в хорошую погоду после богослужения для певчих накрывались столы.
Хотя жизнь монастыря текла тихо и спокойно, но каменные стены вокруг обители не отделяли се­стер от событий, происходящих в России, и не ос­тавляли их равнодушными. Так, во время Первой Мировой войны монастырь продал пустошь Стойково и на вырученные деньги устроил лазарет для раненых воинов.

Кроме того в 1914 году монастыр­ские послушницы работали в Царскосельской общи­не сестер милосердия.
По преставлении Первоначальницы, в 1906 году, новой игуменией обители стала Досифея II. Она была воспитана в Казанском монастыре с 8-летнего возраста самой Досифеей I, которая называла ее «слад­кое мое чадо».
В 1907 году Досифея II за службу по епархиальному ведомству была награж­дена наперсным крестом от Св. Синода.
Но ее игуменство, в отличие от Досифеи I, оказалось непродолжительным. Уже в 1914 году м. Досифея посетила Санкт-Петербургское подворье
монастыря, где тяжело заболела. Петербургские врачи не смогли излечить ее от постигшего недуга, и
матушка скончалась. Тело почившей было перевезено по железной дороге в Вышний Волочек. Захоронили матушку возле храма Андрониковой иконы Божией Матери.
Преемницей Досифеи II стала игумения Амвросия. В сан игумении была возве­дена 9 марта

1914 года. Происхождением она была из дворян, окончила курс в Смольном Александровском училище в Санкт-Петербурге и состояла в нем учительницей с 1870 по 1885 год. В 1885 году она по­ступила в монастырь. В рясофор облечена в 1888 году. В течение десяти лет м. Амвросия занимала должность надзирательницы при монастырской больнице. В 1906 году утверждена казначеей. Игумения Амвросия была удостоена благословения Св. Синода с грамотами.
После революции, когда начались гонения на священнослужителей и монашествующих, на долю игумении Амвросии выпали тяжкие страдания. В первой половине 30-х годов, когда в монастыре уже хозяйничали красноармейцы, матушку забрали и повезли на допрос. Она была уже в преклонном возрасте, обремененная многими недугами. Господь уберег невинную от истязаний. Повозка, на которой везли настоятельницу, опрокинулась, она упала и сильно разбилась. Солдаты привезли бесчувственную матушку обратно в монастырь, где она вскоре и скончалась.

В 1918 году монастырь обязан был освободить больничный, живописный и башмачный корпуса, а также передать властям все документы о правах на собственность при усадьбе Кашарово. В том же году исполнительный комитет Вышне­го Волочка постановил объединить капиталы всех имеющихся в городе приютов и передать их в ведение комиссариата Государственного призрения, а детей перевести в городскую школу.
После этого монастырский приют был переиме­нован в «детский дом Коммуна» и подчинялся комиссариату, однако по-прежнему располагался на территории монастыря, и значительная часть служа­щего персонала продолжала состоять из монахинь. В это тяже­лое время сестры обители старались окружить девочек материнской заботой.
Вскоре, по распоряжению Вышневолоцких властей, все 250 девочек приюта
были переселены из специ­ально оборудованного для них монастырского здания

в небольшой корпус, где они вынуждены были спать по трое на кровати.
Впоследствии, под угрозой ареста, монахини вынуждены были передать бедных сирот в объединенный городской детский дом. В полном смя­тении душ, горько плача, покидали девочки свою родную обитель.
Весной 1919 года в Вышнем Волочке начался голод, и монастырь передал продовольственному комитету города 200 пудов квашенной капусты и 75 пудов муки, чем спас многих жителей от смерти. В фонд помощи голодающим 1922 года от Казан­ского монастыря поступило 658 тысяч рублей.
В 1920 году исполком обязал в недельный срок произвести уплотнение монахинь и освободить корпус, расположенный напротив больницы,

предо­ставив его под госпиталь.
С сентября 1922 года в помещениях Казанского монастыря разместилась 48-ая Тверская стрелковая дивизия. Заставляя сестер обители отдавать корпус за корпусом в распоряжение солдат, вынуждали мно­гих из них покинуть монастырь. Но несмотря на многочисленные испытания, выпавшие на долю ос­тавшихся сестер монастыря в эти трудные годы, они, во главе со своей игуменией Амвросией, продолжали вести строгую монашескую жизнь и исполнять мона­стырский устав, неуклонно следуя правилам свя­тых отцов.
Вследствие разногласий с городским духовенством, которое приняло обновленчество, мона­стырский крестный ход в день Казанской иконы Божией Матери в 1923 году проводился отдельно от городского.
Но вскоре, по-видимому, после кончины игумении Амвросии, всем сестрам пришлось
покинуть обитель, а Тверская дивизия полностью овладела монастырской землей и помещениями. При этом она не только не поддерживала в надлежащем состоянии

строения монастыря, но привела соборы, колокольню, дома и другие постройки в полное разорение.
Казанский собор «хозяева» долгое время ис­пользовали для просмотра кинофильмов, а потом во­обще превратили в склад для мусора.
Великолепную колокольню додумались исполь­зовать как водонапорную башню. Несколько десятков лет потоки воды текли по стенам, разрушая здание. Колокольня была доведена до аварийного состояния, и надпись на соседней стене запрещала подходить к ней ближе, чем на 10 метров. Захоронения главного благотвори­теля обители Е.Н. Сивохина с супругой в склепе под колокольным храмом были потревожены.

Монастырское кладбище, на котором были похоронены не только сестры, благодетели и
духовенство обители, но и многие известные люди и почетные граждане Вышнего Волочка, равняли с землей, закатали в асфальт, и разместили на нем плац, на котором многие годы маршировали солдаты, а могильными плитами вымостили дорогу к свинарнику.
Осквернена могила игумении Досифеи II, находившаяся у храма Андрониковой иконы Божией Матери, ее прах был перенесен на монастырское кладбище.

Была до основания разрушена церковь, в которой находилась многовековая Вышневолоцкая святыня - чудотворная Казанская икона Божией Матери.
Еще более тяжким разрушениям подверглись монастырские киновии в Спировеи Кашарове. На их землях были созданы сельскохозяйственные арте­ли, которые получили в свое владение все построй­ки, скот и монастырское имущество. Вскоре сестры киновий лишились и построенных ими с такой любовию храмов. Никольская церковь в Кашарове и Успенская в Спирове были снесены, а Смоленская Спировская - в 30-е годы была передана под здание школы.
Часть монастырских сестер возвращалась в родительский дом, другие - находили место для устроения малых общин и старались жить по монастырскому уставу. Остав­шиеся же в обители сестры продолжали трудиться на мона­стырских угодиях, уже как члены артели. Но покорность законам новой власти не спасли сестер, объявленных «чуждым элементом»: их ожидали арест и ссылка в Сибирь. Старожилы Спирова и Кашарова и сейчас вспоминают страда­лиц, выдержавших, с помощью Божией, тяготы ссыл­ки и вернувшихся в милые сердцу места доживать последние годы своей жизни.
Удивительным образом переплелись судьбы подопечных святого праведного Иоанна Кронштадтского - Казанского и Иоанновского монастырей. Перед заклад­кой храма Санкт-Петербургского подворья Казанского монастыря сестры отслужили панихиду у гробницы о. Иоанна. По Божьему Промыслу, закрытие подворья и Иоанновского монастыря совершилось одновременно, согласно одному и тому же документу - секретному Протоколу Президиума Петрогубисполкома от 19 мая 1923 года: «О закрытии и ликвидации Иоанновского женского монастыря и Вышневолоцкого подворья» с передачей помещений со всем имуществом в введение коммунального хо­зяйства. Здание подворья было превращено в обще­житие техникума.
Чудотворные Андроникова и Ка­занская иконы Божией Матери, под покровом которых жил монастырь, в первой полови­не 30-х годов XX века были перенесены сначала в храм Вышнего Волочка, а затем в городской музей. Когда же верующим был возвращен Богоявленский собор, единственный храм действовавший тогда в Вышнем Волочке, то переданы были и обе иконы, но у Анд­рониковой иконы к тому времени уже не было ножа, которым был нанесен, по преданию, удар святому образу. Икона не дождалась открытия своей обители: незадолго до начала перестрой­ки, в 1984 году, она была украдена из Бо­гоявленского собора Вышнего Волочка. Но потерянные святыни возвращаются ныне на Русскую землю. Матерь Божия может вернуть и Андроников Свой образ, если увидит нашу веру и покаяние.

Еще в советское время, в 1975-1976 годах ныне покойный митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев, 1988) обращался к властям с просьбой передать Казанский монастырь Русской Православной Церкви, но получил тогда отказ.
30 сентября 1990 года Тверь посетил Патриарх Всея Руси Алексий II и указал на необходимость возвращения Вышневолоцкого Казанского монастыря Православной Церкви. Святейший благословил игумению Феодору возглавить возрождаемый монастырь.
Решение о передаче построек и земель, исконно принадлежавших монастырю, в пользование обители, принятое Тверским

облисполкомом 27 декабря 1990 года, было подписано В. А. Сусловым.
К этому времени из монастырских построек сохранились: Казанский собор, колокольня, храм Андрониковой иконы Божией Матери, больничный корпус, настоятельский корпус, дом для приема благотворителей, трапезная, надкладезная часовня и пять деревянных корпусов келий.
Определением Св. Синода от 29 января 1991 г. за № 229 постановили: благословить открытие Казанского Вышневолоцкого женского монастыря в Тверской области.
2 января 1991 года, в день памяти святого праведного Иоанна
Кронштадтского, состоялось первое богослужение в Казанском женском монастыре. Его возглавил архиепископ Тверской и

Кашинский Виктор (Олейник). В старом игуменском корпусе был устроен домовый храм в честь этого великого святого, попечителя и духовного наставника обители.
В последующие годы были были восстановлены купол и глава Казанского собора, боковые главы Андроникова собора, отремонтирован старый игуменский корпус. В чудом спасенной от разрушения колокольне восстановлен храм прп. Ефрема Сирина и мц. Неониллы, в котором стали совершаться богослужения. В настоящее время это единственный действующий храм обители.

18 апреля 2019 года в обитель вернулся чтимый список Андрониковой иконы Божией Матери. Это точная копия с чудотворной иконы, выполненная сестрами Казанского монастыря в конце 1880-х годов ХIX века. Образ в течение столетия сохранялся в дворянской семье Ярцевых, пережив в советской России годы лихолетья, и после отшествия к Богу последней представительницы этого рода, ее доверенное лицо П.А. Дружинин передал святой образ в Казанский монастырь.
Большим почитанием далеко за пределами обители, и всей страны пользуются святые старицы Любовь (Лазарева) и схимонахиня Мария (Матукасова), избравшие Казанский монастырь местом своих последних подвигов и упокоения. В часовню Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, в которой расположены гробницы подвижниц, не оскудевает поток богомольцев.
Люди приходят к ним со своими нуждами и скорбями за помощью, исцелением и утешением, и неизменно получают ее от Бога по молитвам Любушки и матушки Марии.

Казанский монастырь, созданный особым смотрением Матери Божией, утвержденный молитвами и трудами основательниц и благочестивых попечителей, отца Иоанна Кронштадтского и других великих подвижников, пережив столетие разорения и поругания, продолжает свидетельствовать о славе Божией и привлекать к себе души ищущих спасения.